ГУБЕРНСЬКИЙ ЗЕМЛЕМІР ЗАВ’ЯЛОВ

(Продовження. Початок 15 листопада 2019 року)
Сьогодні ми продовжимо розповідати про подільського губернського землеміра Олексія Павловича Зав’ялова та його сім’ю. 2016 року в Санкт-Петербурзі в 52-му випуску «Генеалогічного вісника» надруковано статтю кандидата технічних наук Олександра Дооса з міста на Неві (правнука губернського землеміра) «У пошуках документів про дворянський рід Зав’ялових». Побачила вона світ уже після смерті автора.
У попередньому номері ми подали значну частину цієї статті (з деякими скороченнями). А тепер наведемо її закінчення.

МАРІЯ ХВОСТИКОВА

«Поиск формулярных списков Алексея Павловича (более полного) и его сына в Российском государственном историческом архиве успеха не принес. По этой причине Ольга Юрьевна Скороход взялась просмотреть официальную часть «Подольских губернских ведомос­тей», в которой публиковались сведения о перемещениях, производстве в следующие чины и о наградах чиновников Подольской гу­бернии. В свое время она успела просмотреть газеты с 1906 по 1910 год.
Формулярный список Алексея Павловича Завьялова за 1901 год удалось пополнить следующими сведениями:
В конце 1906 года он был избран очередным присяжным заседателем по Каменецкому уезду на 1907 год (№7, январь 1907 года); эту выборную должность он сохранил и на следующие годы (№76, сентябрь 1907 года; №83, 1908 год).
В №98 от 12 декабря 1907 года было сообщено, что он Высочайшим приказом по ведомству Министерства юстиции 6 декабря 1907 года был награжден орденом Святой Анны второй степени.
Алексей Павлович был действительным членом Каменец-Подольской русской публичной библиотеки (№56, 16 июля 1908 года).
В архивном деле было определение Департамента Герольдии о признании в потомственном дворянстве. Это окончательное доказательство. Но нам хотелось увидеть свидетельство о дворянстве, а оно, увы, выдавалось на руки просителям, и в деле его просто не могло быть.
Значит, снова надо искать. Ольга Юрьевна встретила в описях фон­да Департамента Герольдии дело некоей Марии Павловны Завьяловой о возведении в личное почетное гражданство усыновленных ею незаконнорожденных детей Владимира и Наталии. Что-то подтолкнуло ее посмотреть это дело.
И вот Ольга Юрьевна звонит нам и говорит, что у нее есть для нас «важное сообщение». Мы, конечно, догадались, о чем она, но вида не подали. Ольга Юрьевна привезла копию дворянского свидетельства Алексея Павловича, и мы с большой радостью вместе отметили это долгожданное событие.
Обстоятельства дела таковы.
В формулярном списке Алексея Пав­ловича Завьялова сообщалось, что он «женат вторым браком на девице, дочери губернского секретаря Марии Хвостиковой. Имеет от первой жены Наталии Григорьевой (то есть Григорьевны) сына Евгения, родившегося 13 мая 1868 года (это наш Евгений Алексеевич, мой дедушка Женя – А.Д.) и дочерей: Любовь, родившуюся 30 октября 1869 года, и Наталию, родившуюся 25 ав­густа 1872 года. Сын состоит на го­сударственной службе, дочери в замужестве».
А что же девица Мария Хвостикова? Оказалось, что впоследст­вии, в 1905 году, будучи уже замужем за Алексеем Павловичем Завьяловым, Мария Павловна Завьялова (урожденная Хвостикова) подала прошение в Департамент Герольдии Правительствующего Сената о разрешении усыновить ей ее внебрачных детей от умершего их отца Владимира Греченко – Владимира (1894 года рождения) и Наталию (1896 года рождения). Она также просила выдать ее малолетним детям свидетельства на звание личных почетных граждан в связи с ее замужеством за потомственным дворянином статским советником Алексеем Павловичем Завьяловым, а значит законном состоянии в звании потомственной дворянки.
Свидетельство на потомственное дворянство Алексея Павловича Завьялова и приложила Мария Павловна к своему прошению. Дело было решено, свидетельство было возвращено на руки просительнице, но в деле сохранилась копия с него. Вот она:

КОПИЯ СВИДЕТЕЛЬСТВО

По указу ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА дано сие из Департамента Герольдии Правительствующего Сената
статскому советнику Алексею Пав­лову ЗАВЬЯЛОВУ в том, что опре­де­лениям Правительствующего Сената 24 Мая 1902 года
он признан в потомственном дво­рянском достоинстве, с правом вне­сения в дворянскую родословную книгу в третью часть оной.
Установленные пошлины за свидетельство представлены.
Санкт-Петербург, Июня 17-го дня 1902 г.
№3711.
Подлинное подписал:
и.д. Герольдмейстера (подпись)
[РГИА, фонд 1343, опись 44,
дело 1449, лист 17].

Кроме внебрачных детей Владимира и Наталии, у Марии Павловны от законного брака с Алексеем Павловичем Завьяловым в 1902 году родился еще сын Николай.
Алексей Павлович Завьялов старше меня всего на 96 лет! Всего! А сегодня кажется, что этот достойнейший человек, заслужив­-ший для нас потомственное дворянское звание, жил до новой эры. Как кончилась его жизнь? Где он похоронен? Из его четырех детей и двух пасынков мы очень поверхностно знаем о судьбе моего деда Евгения Алексеевича (он старше меня всего на 67 лет!). А другие его дети? Мы о них ничего не знаем.
Мы с женой радуемся тому, что, хотя бы на склоне лет, разыскали свои корни по отцовским и материнским линиям, и тому, что наши предки оказались достойными людьми, примером для своих потомков».

МИКОЛА ЗАВ’ЯЛОВ

Був у Олексія Павловича За­в’ялова старший брат Микола. Наведемо його біографію з книги «Тридцать лет жизни учебного отдела Общества распространения технических знаний», виданої 1902 року в Москві:
«Николай Павлович Завьялов родился в Москве в 1835 году, в семье бедного чиновника Министерст­-
ва государственных имуществ. Благодаря счастливой случайности (помощи своего крестного отца), он один из всех своих многочисленных братьев получил возможность, пос­ле обучения в первоначальном пансионе господина Томаса, поступить в так называемое «дворянское» отделение пансиона Московской первой гимназии. Учение в гимназии не оставило особенно благотворных следов на Н.П-че: из своих преподавателей он вспоминал с удовольствием только о преподавателе русского языка Тертии Ивановиче Филиппове (тогдашнем сотруднике «Москвитянина», – после государственном контролере), о преподавателе математики господине Галахове (брате А.Д.Галахова) и, в особенности, о своем законоучителе, отце Надеждине, впоследствии настоятеле Покровского собора. Т.И.Филиппову Н.П. обязан был развитием вкуса к литературе и критике, а влияние отца Надеждина было чрезвычайно сильно еще более потому, что Н.П. самыми условиями среды и жизни был к нему вполне подготовлен; многие из его родных принадлежали к духовному и монашескому званию.
Влияние это сказалось на Н.П-че крайне благотворно, побудив его к занятиям психологией и логикой, предметами, так тесно соприкасающимися с изучением богословия. Тотчас по окончании курса гим­назии Н.П. отправился к отцу Надеждину за советом, не поступить ли ему в духовную академию. Разумный руководитель, видя чрез­мерное увлечение 17-летнего юноши, рекомендовал ему сначала проверить себя, поучиться вооб­-ще, а затем уже, если его влечения после этого испытания останутся прежними, благословлял его на такой «тернистый» путь, как монашеское или священническое служение.
Само собою разумеется, что по склонности своей к философским и психологическим занятиям Н.П. дол­жен был избрать тогда для продол­жения своего образования исто­рико-филологический факультет Московского университета, – назы­вавшийся прежде «философским». К сожалению, судя по его собственным воспоминаниям, а также по воспоминаниям его сверстников, напр. Вл.П.Шереметевского (см. Некролог Н.П.Завьялова, помещенный в «Педагогическом сборнике», издаваемом при Главном управлении военно-учебных заведений, 1887, №9), это время было безвременьем для студентов историко-­филологического факультета, потому что, например, курсы психологии и логики читались профессором богословия, далеко не находившимся, в этом отношении, на высоте своего призвания.
Но, все-таки, студентам этого вре­мени удалось застать на ка­федрах Грановского и Кудрявцева, не говоря уже о молодых, нарождавшихся силах, как Буслаев, Тихонравов и некоторые другие. Такие люди, как Грановский, не ограничивались, конечно, преподаванием своего предмета, но оказывали крайне сильное влияние и на об­-щее развитие своих юных слушателей.
На первом же курсе Н.П. понес Грановскому свое сочинение «О душе». Похвалив работу в общем, Т.Н. с свойственной ему заботливостью рекомендовал студенту заняться повнимательнее изучением новейшей философии и психологии, указал ему руководства и, чтобы обо­дрить его, подарил ему «Эстетику» Фикера, – книгу, которую Н.П. свято хранил до конца своей жизни.
После замкнутой жизни в гим­назическом пансионе, знакомство с профессорами, студенческими кружками и некоторыми товарищами оказало на Н.П. очень сильное действие, так что, как сам он сознавался, второй и третий курсы университета были для него эпохой «перелома» в его убеждениях и верованиях. Однако, несмотря на этот перелом, как первоначальное воспитание, так и эпоха университетского ученья сильно содействовали тому, чтобы сделать из Н.П. неисправимого идеалиста, каким остался он навсегда, как в своей учительской деятельности, так и в частной жизни.
В 1857 году Н.П. окончил университет со званием действительного студента. (Дело в том, что из всех гимназий Московского округа греческий язык преподавался тогда только в одной второй, а потому неожиданное введение этого языка в программу университетских испытаний невыгодно отозвалось на дип­ломе Н.П-ча).
Пробывши около двух лет домашним учителем (в Москве и в Могилевской губернии у графини Бенкендорф), Н.П. поступил в Тульскую гимназию воспитателем и младшим преподавателем русского язы­ка и словесности. Тульская гимназия оказалась средой, в высшей степени благотворной для молодого учителя. Старшим его товарищем по преподаванию русского язы­ка был Скопин, деятельный со­трудник известного в свое время пе­дагогического журнала «Учитель», много содействовавший Н.П-чу на первых шагах его педагогического поприща.
Но еще важнее для Н.П. было то, что он попал, как говорится, «под начало» к директору И.Ф.Гаярину (впоследствии члену учебного комитета военно-учебных заведений). Это был человек в высшей степени строгий по отношению к преподавателям вверенного ему учебного заведения, но в то же время умевший с этой строгостью соединять замечательную гуманность, при глубоком и основательном знании дела. Н.П. не раз говаривал, что без «выучки» Гаярина он не вышел бы таким, каким был впоследствии;
а между тем, эта выучка создала не его одного, а и многих других учителей, разошедшихся потом по лицу земли русской под именем «Гаяринской школы», отнюдь не поль­зовавшейся, кстати сказать, благоволением начальства при наступившей вскоре реакции в Министерстве народного просвещения.
Через несколько лет по уходе И.Ф.Гаярина, получившего высшее назначение, Н.П., женившись, перебрался на службу в Москву, во вторую Московскую военную гимназию. Это было хорошее время для военно-учебных заведений, когда, при просвещенном руководстве Я.И.Ростовцева и генерала Исакова, в курсе их придавалось большее, чем теперь, значение общеобразовательным предметам, и они были переименованы из корпусов в военные гимназии. Н.П. с удовольствием и несомненной пользой проработал здесь несколько лет, но, благодаря некоторым внешним обстоятельствам, в 1870 году дол­жен был перейти преподавателем русского языка во Владимирскую мужскую гимназию, причем взял на себя также и преподавание этого предмета в женской земской гим­назии. К этому времени относится зарождение у нас стремления к высшему женскому образованию, одним из деятельных пионеров которого в провинции явился Н.П. Когда, благодаря совместным усилиям интеллигенции, удалось открыть при земской гимназии Владимирские женские курсы, то Н.П. не только был преподавателем на них, но и возбуждал к ним значительный интерес своими, имевшими большой успех, публичными лекциями («Рустем и Зораб», «Русские народные песни» и другие). Кроме того, он поместил за это время несколько статей по русской грамматике и теории словесности в «Журнале Министерства народ­ного просвещения».
В 1873 году Н.П. по семейным обстоятельствам переходит на службу в Москву, где и остается уже до конца своей жизни. Первым мес­том его службы является Москов­ская 2-я гимназия, сначала (1873-1877) под начальством Н.И.Сосфенова, а затем (1877-1879) С.В.Гулевича. Но, одновременно с занятиями в гимназии, Н.П. имел массу занятий в других учебных заведениях Москвы, не говоря уже о частных уроках. Самым дорогим из этих учебных заведений была для него учительская семинария военного ведомства, где он преподавал педагогику. Во-первых, самый предмет был для него как нельзя более подходящий и симпатичный, в виду близкого родства его с психологией, а во-вторых, среда, которую он встретил в семинарии, может быть названа чуть ли не блестящей. Достаточно назвать имена В.П.Шереметевского, Алексея Ник.Острогорского, И.Я.Герда, А.Н.Поли­ва­но­ва и других и вспомнить их разумное, горячее и сердечное отношение к делу, чтобы понять, почему и Н.П. всей душой отдавался этому учебному заведению. «Голубушка-семинария» называл он его в разговорах с своим ближайшим другом, теперь тоже покойным, В.П.Шереметевским.
Кроме того, Н.П. преподавал педагогику в Елизаветинском институте в течение нескольких лет, а русский язык в практической академии, пансионе госпожи Дельсаль (ныне – Перепелкиной) и реальном училище К.П.Воскресенского, ку­-
да на службу перешел он в 1879 году, покинув 2-ю гимназию по предложению тогдашнего попечителя Московского учебного округа, князя Н.И.Мещерского. («Гаяринская» школа оказывалась неудобной для классических гимназий, любимиц министерства).
Служба в реальном училище Воскресенского оставила в Н.П. много приятных и дорогих воспоминаний: за время своей более чем 12-летней деятельности в этом учебном заведении он успел сродниться с ним. Мы не ошибемся, вероятно, если скажем, что и в учениках своих Н.П. умел оставить самые приятные воспоминания, благодаря никогда не изменявшей ему гуманности и живому интересу преподавания.
Четыре последние года своей жизни Н.П. читал лекции по педа­гогике на педагогических курсах в Москве. Эти чтения напечатаны в «Педагогическом сборнике» за 1885-1886 годы. В этом же журна­ле были помещены и некоторые другие его статьи по вопросам пе­да­гогики и преподавания словесности.
Из более ранних печатных трудов Н.П. приходится упомянуть его «Учебник элементарной логики и стилистики», выдержавший 5 изданий, «Учебник русского синтаксиса», «Характеристики русских писателей», два выпуска. Руководство же по педагогике осталось лишь в рукописи. Деятельность Н.П. в ка­честве члена учебного отдела Общества распространения технических знаний и участие его в чтениях для учащихся отмечены присущими Н.П-чу свойствами – живой отзыв­чивостью и благожелательностью к учащейся молодежи, нужды и интересы которой всегда были для него близки и дороги.
Усиленная деятельность, ко­торая, к сожалению, является по­ка необходимостью для большинства наших педагогов, конечно, не могла в конце концов не отозваться дурно на крепком здоровье Н.П-ча. Уже в 1886 году начал он чувст­вовать признаки той болезни (рак желудка), которая 16 июля 1887 года свела его в могилу. «Человек он был», – отзывается о нем в своем некрологе В.П.Шереметевский.
И «хороший, умный человек», – повторят за нами многие, знавшие покойного».