ХУТІР ОНУКА ПУШКІНА? (закінчення)

(Закінчення. Початок у попередньому номері)

А ОСЬ І ПРІЗВИЩЕ!

Лаціс вважав, що весь ланцюжок здогадок про долю позашлюбного сина Пушкіна виглядав би вельми непевним, якби не багатотомне документальне видання «Архив Раевских». П’ять томів підготував до друку та забезпечив примітками Модзалевський-молодший. Лаціс звернув увагу на опубліковану в цьому виданні записку княгині Анни Голіциної з Кореїза Раєвському-молодшому в Форос, який той недавно придбав: «А вам посылаю вашего Димбенского. Славный мальчик, но у него не всё ладно с ногами. И это ведёт к тому, что он мне не сможет пригодиться как секретарь».

Лаціс зазначає: «Главная обязанность домашнего секретаря – вести французскую переписку. Значит, юноша необходимым уровнем знаний обладает… На обороте имеется приписка, в ней повторяется та же фамилия несколько иначе: Дебинский».

Далі Лаціс цитує лист від 1 травня 1834 р. з Петербурга, в якому Леонтій Дубельт писав Миколі Раєвському:

«Посылаю вам паспорт для вашего Дембинского и прошу вас возвратить мне тот паспорт, который был ему выдан санкт-петербургским генерал-губернатором. По истечении же годичного срока пришлите мне и прилагаемый паспорт для перемены оного.

Счёт израсходованным деньгам Дембинского посылаю. Хотите заплатить, то пришлите, не хотите, то Бог с вами.

Ваш друг душою и сердцем Л.Дубельт».

Звідси Лаціс робить висновок: «Письмо Дубельта – внимательное, заботливое, оно в какой-то степени подкрепляет предположение о том, что Леонтий Дубельт – крёстный отец рождённого вне церковного брака сына Анжелики. А фамилия её, если считать, что Дубельт ничего не перепутал, – Дембинская».

ВІД ПУШКІНА ДО ТРОЦЬКОГО

А тепер – уявний ланцюжок від можливого позашлюбного сина Пушкіна до Льва Троцького (справжнє прізвище Бронштейн). Процитуємо фрагмент із листа Володимира Козаровецького до критика Льва Аннінського:

«Леонтий Дембинский страдал подагрой, к концу жизни Раевского стал его секретарем и читал умирающему французские книги. У вдовы генерала было две кузины; с одной из кузин у Дембинского состоялся роман, и около 1846 г. она родила ребенка, которого, как было принято поступать с незаконнорожденными детьми дворян, отдали в надежную, непьющую – еврейскую – семью.

В доме Давида Леонтьевича Бронштейна, на хуторе Яновка, куда он со своей семьей приехал из Грамоклеи (с юга Полтавской губернии) не говорили ни на иврите, ни на идише, религиозных обычаев не соблюдали, по субботам работали. Младшего сына Давида Леонтьевича назвали Львом.

У Льва Давидовича Бронштейна, как и у Пушкина, случались беспричинные обмороки; как и у Пушкина, у Троцкого был нервный тик в левом углу рта (Пушкин не грыз ногти, как думали некоторые, а прикрывал свой нервный тик, держа у уголка рта то карандаш, то перо, то просто закрывая его рукой); были и другие совпадения наследственных признаков: подагра, близорукость, желудочно-кишечные неприятности, – но первые два, вместе с беспредельной любовью к слову, – решающие.

Неосторожность Гессена и Модзалевского, озвучивших эту информацию кому-то из своих друзей после выхода в Париже автобиографии Троцкого «Моя жизнь», и привела их к гибели».

Із різким запереченням цієї сенсації виступив Лазар Фрейдгейм у статті «По воде вилами…». Він вважає, що ланцюжок малоймовірних подій у версії про спорідненість Пушкіна та Троцького роблять цю гіпотезу просто неймовірною. Солідарний із цим висновком і Валерій Кузнечиков: «А где же факты, где доказательства? Их нет».

Валерій Тихонович пропонує свою версію. Подамо її у авторському викладі, але в скороченому вигляді.

ЕСЛИ БЫЛ МАЛЬЧИК, ТО КАК ЕГО ЗВАЛИ? 

А теперь самое время попробовать предположить: какое имя носил наш главный герой, который до сих пор все Дембинский да Дембинский… Раскладываем «пасьянс» всего из четырех карточек. В первую вписываем имя Леонтий (по предположению Лациса). Во вторую: Александр – по имени отца младенца, и в его, Пушкина, честь. В третью – Николай, в честь отца и сына Раевских, каковые, напомним, оба Николаи. И, наконец, четвертая. Она у нас пока пустая, со знаком вопроса.

Первое имя почти невероятно. В 1818 году, когда у Анжелики и 19-летнего Александра родился их сын, Леонтий Дубельт, как известно, не был адъютантом Раевского-старшего. Но даже если бы и был, то Пушкин вряд ли обрадовался такой чести… Дубельт в ту пору, скорее всего, совершенно незнакомый Пушкину человек, и такая кандидатура на роль крестного отца не показалась бы Пушкину уместной.

Вторая: Александр. Называть сыновей именем отцов – традиция в России давняя. Но, в данной ситуации, такой выбор имени для малыша, думается, неуместен… Вспомним, как назвали первого сына Пушкина в законном его браке? Правильно – Александр. Если бы такое же имя носил незаконнорожденный первенец Александра Сергеевича, то получилось бы, что оба его сына, будучи единокровными братьями, носят одно и то же имя.

С третьей картой все безупречно – Николай. Тут, зная обстоятельства (предполагаемые, понятно) рождения мальчика и опекунства мамы и сына Раевскими, отцом и сыном, ничего объяснять не надо. Кроме того, известно, что при рождении второго сына Пушкина, в законном браке Александра Сергеевича с Натальей Николаевной, произошел спор. Жена настаивала: дать мальчику имя своего отца – Николая Афанасьевича Гончарова. Пушкин – ни в какую! Сходятся супруги на том, чтобы назвать второго своего сына, родившегося в мае 1835 года, Григорием, в честь дальнего пращура Пушкина – Григория Пушки… А отчего это Пушкин так рьяно сопротивлялся желанию Натали назвать их сына Николаем? Чем плохое имя? Да просто, если верно наше предположение, что внебрачного первенца Пушкина нарекли Николаем, то, опять же, получилось бы, что у Пушкина два его сына носили бы одно и то же имя. Наверное, Александр Сергеевич, в конце концов, и объяснил это жене, и Натали, конечно же, все поняв, согласилась на «нейтральное» имя – Григорий.

Теперь можно заполнить четвертую карточку: Николай Александрович Дембинский, из мещан, рожденный где-то между маем и июлем 1818 года – первенец Пушкина.

ПУШКИНСКИЙ АВТОШАРЖ В АБРИСЕ ПОНИ 

По своим давнишним правилам, чтобы убедиться в правильности своих предположений, касающихся обстоятельств жизни или «загадочных мест» в творчестве Пушкина, вырабатываю для себя тест или ряд тестов. И только, получив ответ на них, окончательно убеждаюсь: прав или не прав?

Одним из таких моих тестов было предположение, что, кроме продажи билетов, у Анжелики могла быть еще и другая обязанность. Известно, что почти в каждом передвижном зверинце были пони для катания детей по близлежащим улицам и паркам. Могла ли быть «возницей на облучке» такого конного экипажа прелесть полька Анжелика? Конечно же, могла. Значит, надо такую возможность иметь нам в виду и, по возможности, проверить…

В Михайловском, в 1825 году, в ссылке, Пушкин пишет элегию «Андрей Шенье» и посвящает ее своему другу, который оказал ему услуги «вечно незабвенные». На полях рукописи у автора рисунки лошадей. Две лошадиных головы обычные, а вот между ними он рисует третью – несомненно голову пони… Легко предположить откуда у Пушкина такая ассоциация. Помнит он об Анжелике, о сыне, отданных «под покров» Николаю Раевскому… Вот он и рисует абрис головы пони, и наделяет рисунок характерной чертой своего облика – курчавыми «африканскими» бакенбардами… Почему Пушкин рисует шаржированный автопортрет «для себя» именно в таком образе? Да потому, что помнит свою Анжелику не продавщицей билетов, а именно возницей экипажа для катания детей, запряженной пони…

Тест следующий. Если Пушкин, действительно, является отцом незаконнорожденного ребенка от Анжелики, то нет ли тому подтверждения самим Пушкиным, хотя этот факт, по понятным причинам, всячески скрывает?.. Первое подтверждение находим в письме к брату Льву от 24 сентября 1820 года из Кишинева, включающие два, понятных только Левушке, откровения. Одно из них – упоминая в письме о Николае Раевском-младшем, где Пушкин прямо говорит о тесной связи с ним и об важных услугах, «вечно незабвенных». Конечно же, речь здесь о том, что семья Раевских взяла под свой «покров» Анжелику и его, Пушкина, первенца.

Но вот то, что осталось как бы вне поля зрения пушкинистов – в конце письма к брату: «Мой друг, счастливейшие минуты жизни моей провел я посреди семейства почтенного Раевского. Я не видел в нем героя, славу русского войска, я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душою, снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина…».

Как может понять эти строки о Раевском-старшем младший брат Пушкина, несомненно знающий все о «последствиях» связи брата с Анжеликой, и, конечно же, то, чем обязан тот семейству Раевских? И почему брат подчеркивает, что видит в прославленном генерале не героя, а любит в нем человека с прекрасной душой, снисходительного, попечительного друга, ласкового хозяина? Об этом мы уже говорили выше. Так вот теперь то, что правильно понимал Левушка, в полной мере понятно и нам…

КТО ТАКОЙ – ЭТОТ ДЕМБИЦКИЙ? 

В начале сентября 2010 года, в очередное посещение портала «Пушкинский дом», набредаю на публикацию г-жи Дмитриевой: «Каменец-Подольский. История в камне». Странно, какое отношение имеет мой родной Каменец к пушкинской тематике? «Щелкаю» заголовок. Сразу же фото четырехэтажного здания национального университета, а в мою бытность – пединститута. Но далее, уже в статье, о Пушкине ни слова. А вот и фото корпуса бывшей духовной семинарии, то самое, где в 1957 году располагался сельхозинститут и где я проучился полтора года на агрофаке. А эта «семинария» какое отношение имеет к Пушкину? Тоже никакого. Третья фотография, со статьей – тоже куда как известный мне городской Дом культуры… Но что это? Прежнее его название: «Пушкинский народный дом». Построен, оказывается,

к осени 1900 года в ознаменование

100-летия со дня рождения Пушкина. Впору схватится за голову – не знал, не ведал!.. И тут же мысль: а есть ли среди этих достопримечательностей «доминант» архитектуры Нового города – такой памятный мне Дворец пионеров, который встречал меня на входе сказочным журавлем с фонарем в клюве? Да вот и он – мой красавец! Но что это? – «Дом Дембицкого»… Словно током ударило! За считанные секунды в мозгу «прокрутилось» все то, что заключено во всех, уже собранных мною, материалах о «первенце Пушкина». Кто такой – этот Дембицкий? Что это за семья мещан Дембицких? Как эти мещане могли соорудить в 1911 году этот прекрасный и неповторимый дом? А, главное, – не имеют ли эти Дембицкие какое-нибудь отношение к первенцу Пушкина – Николаю Дембинскому и к его маме?

Не нужно быть великим лингвистом, чтобы понять: русское произношение этой фамилии в украинско-польской языковой среде, на Подолии уж точно, неизбежно будет звучать как Дембицкий. Так оно там, на Подолии, и закрепится. А затем и в написании, и в документах…

Дальше – все просто. В публикации

г-жи Дмитриевой нахожу ее телефон, звоню в Каменец.. У телефона она – Юлия Степановна – работник местного экскурсионного бюро. Знакомимся. Спрашиваю: не может ли она больше рассказать о Дембицких?

Увы, все, что знает, – опубликовано. Кто может знать больше? Да ее, Юлии Степановны, коллега – краевед и журналист Олег Васильевич Будзей. У него недавно вышла книга «Улицами Каменца-Подольского». Телефон? Да, конечно, есть…

Звоню Будзею: так и так. Нельзя ли о «Доме Дембицкого» и самих Дембицких поподробнее? Очень нужно…

– Нет, больше того, что знает Юлия Степановна, не знаю…

– А кто же может знать?

– Больше всех может знать только родной внук Дембицкого, полковник в отставке – Эдуард Филиппович Сикора. Записывайте его телефон в Харькове…

Вот это удача так удача: два звонка – два знакомства – и я у цели!..

И в Харькове – без проблем. Эдуард Филиппович, похоже, несколько удивился моему звонку. Разговорились… Почему решился потревожить? Готовлю материалы, в том числе и о Пушкинском народном доме в Каменце – необходимо узнать: не приложил ли к этому благородному делу – строительству этого дома – его, Сикоры, дедушка?

Не в курсе, не знает… Что может рассказать о Дембицком? Да, к сожалению, совсем немного. Хотя кое-что есть… И это «кое-что», оказывается, содержится в его только что вышедшей в Харькове книге «Лица Каменца-Подольского». Понятно, тут же предлагаю «бартер» – я Эдуарду Филипповичу свои «Загадки Пушкина», он мне – «Лица…».

30 сентября получаю, наконец-то, ожидаемую книгу. С понятным нетерпением, первым делом, ищу в книге место, где речь о Дембицком. Нахожу… И в первой же строчке: Дембицкий, Карл Николаевич (1874-1938). Ура! Николаевич! Что и требовалось доказать… Напомним, по нашим предположениям, сына Пушкина и Анжелики звали Николаем. И Карл Дембицкий – Николаевич… 

МОМЕНТ ИСТИНЫ 

Не мешкая, совершенно счастливый, снова позвонил Эдуарду Филипповичу – поблагодарил за бесценный для меня подарок и осторожно спросил: нет ли у него ещё каких-нибудь материалов, связанных с его дедом?

– Есть небольшая книжка о предках, родителях и родственниках, но это больше для «семейного пользования»… Передам с оказией, чтобы из рук в руки, – пообещал Эдуард Филиппович.

…И вот, 26 марта 2011 года получаю, наконец-то, её. С волнением ищу главку о Карле Николаевиче Дембицком: есть ли что-то новое? Есть. Но того, что крайне важно для меня, не нахожу, увы, увы, увы… Берусь за главку об Аде Карловне – первой из пяти дочерей Карла Дембицкого. Результат тот же.

И вот, уже ни на что не надеясь, читаю статью о Марии Каэтановне Новодворской-Дембицкой – бабушке Эдуарда Филипповича. Но что это!? Ещё, ещё и ещё пробегаю глазами строки: «Мама рассказывала, что каждый выезд пани Дембицкой был впечатляющим зрелищем – красивый, элегантный экипаж, запряжённый четвёркой красавцев-пони (муцыки), с роскошными, в лентах, гривами, управляемый молодой, красивой женщиной с

пятью девочками в бело-голубых платьицах. Все заглядывались». Момент истины! Круг замкнулся – всё!

Теперь у меня все четыре «краеугольных камня» – четыре «главные опоры» для построения всей книги. Какое везение – просто чудо!

ЩО Ж У ПІДСУМКУ? 

Отже, маємо красиву версію, що хутір Дембицького, 25 березня 1949 р. перейменований на селище Смирнова, заснував онук Пушкіна – Карл Миколайович Дембицький. Він же 1911 р. спорудив у стилі модерн будинок, нині відомий як Центр дитячої творчості. Але чи істинна ця версія, що осяяла голову пушкініста Валерія Кузнечикова? Остаточну відповідь, як зазначає сам автор гіпотези, може дати тільки генетична експертиза. А поки що насолоджуймося ще однією привабливою легендою, яка цього разу повінчала нашу «квітку на камені» із «сонцем російської поезії».